© 2002 - 2025 Diary.ru
16.09.2010 10:46:53
"Западная Русь"
В мировой истории есть не только темные или белые пятна, но встречаются и «черные дыры», способные, кажется, одним своим дыханием «не обезвреженного» прошлого погубить как настоящее, так и будущее народов. Эти петли времени обладают губительно притягивающей энергией для тех, кто, будучи у власти, бесконечно следует их циклам и в наши дни. Для тех, кто, занимаясь политикой, не внял предупреждению Ницше, говорившего об опасности, подстерегающей того, кто слишком долго вглядывается в бездну, ибо одновременно и бездна всматривается в него.
Недавняя трагедия под Смоленском, - нелепая и ужасная авиакатастрофа в полном тумане, - лишила Польшу половины ее политической элиты, во главе с президентом, ибо разбился национальный «борт №1». Разбился, летя в Катынь, - к месту, где по недавно принятому Сеймом Польши определению, полвека назад произошла «национальная польская трагедия». И вот новая катастрофа… Мистика какая-то! Невольно возникает ощущение: может польская политическая элита слишком зациклилась на катынском лесу? Может прошлое буквально притягивает ее?
Между тем, избавится от того, чтобы прошлое довлело над сознанием людей, т.е. «обезвредить» прошлое, дабы оно «не стреляло» в настоящее, можно только с помощью объективной истины. У которой, как у всякой медали, имеются две стороны. Есть такая, зеркальная, но пока темная и еще более страшная сторона и у Катыни…
Все слышали версию, будто Сталин, давая санкцию на расстрел в катынском лесу, мстил польскому офицерству. Если это правда, то за что же он мстил? За какое преступление?
Для Польши это до сих пор запретная тема. Хотя сам факт никто из поляков не отрицает: в 20-х годах прошлого века в польских концентрационных лагерях, действительно, находилось до 85 тыс. пленных красноармейцев корпуса Тухачевского, попавшего в окружение под Варшавой. Сам факт зафиксирован Красным Крестом. Не зафиксировано только, куда исчезли пленные, вернее, как они погибли. Большинство польских исследователей готовы признать, что умерло, как минимум, около 40 тыс. красноармейцев и что главная причина их гибели не расстрелы, как в Катыни, а голод и невыносимые условия, созданные в концлагерях. Кто способен точно сказать, что лучше: быть расстрелянным или заморенным голодом? В любом случае возникает вопрос: почему одна трагедия, Катынская, известна всем, а о другой, которую организовал режим Пилсудского, польские власти до сих пор молчат?
Источники в Польше иногда намекают, дескать, сравнивать трагедии нельзя еще и потому, что польские офицеры являлись, в основном, представителями полиции и жандармского ведомства, т.е. внутренних войск, а красноармейцы, - военнослужащими армии, действовавшей на чужой территории, читай, чуть ли не захватчиками. Что ж, с одной стороны, это все же признание трагедии де-факто, а, с другой, - нежелание признавать ее де-юре. Ведь под таким «углом зрения» с территории даже гитлеровской Германии внезапно исчезают самые жуткие концлагеря, известные всему миру, в которых томились американцы и англичане, захваченные, скажем, где-нибудь в Северной Африке, Атлантике или на Сицилии. И все же, эти фабрики смерти вряд ли «исчезнут» из памяти европейцев, ибо мир слишком хорошо помнит названия Освенцим и Треблинка. А кто из обывателей слышал о концентрационном лагере, созданном поляками задолго до немецких, в Брест-Литовске?
Кстати, ссылка на то, что бойцы Красной армии якобы являлись захватчиками, а потому с ними можно делать все, что угодно, звучала и в словах начальника указанного выше польского концлагеря. Между прочим, кадрового офицера, кое-что слыхавшего про демократические права и свободы. «Вы, большевики, хотели отобрать у нас наши земли! – кричал он. - Хорошо, я дам вам землю. Убивать вас я не имею права, но я буду вас так кормить, что вы сами подохнете!».
Итак, в оправдание своих зверств убийцы пленных, среди которых были и русские, и белорусы, и украинцы, называли жертв «агрессорами». Но можем ли мы сегодня принять логику тогдашних палачей? Почему мы должны безоговорочно им верить? Может, правда состоит в том, что красноармейцы, которые, кстати, далеко нее все являлись большевиками, оказались на польской территории вовсе не потому, что сами были агрессорами, а, наоборот, потому что отражали польскую агрессию? И отражали хорошо, за что и мстили им тогдашние польские власти.
Как известно, пан Пилсудский не оценил по достоинству «широкий жест» Владимира Ленина, предоставившего Польше независимость. Пока земли России во время западной интервенции, под прикрытием борьбы с большевизмом, терзали и кромсали более крупные хищники, Пилсудский мог лишь с вожделением наблюдать за гигантским «распилом». Однако к середине 1919 г., когда коллективная интервенция лидеров Запада провалилась, настал и час Польши.
Все благодаря тому, что У. Черчилль тут же объявил второй «крестовый поход»» против Советов, однако сам в этом походе участвовать уже не мог. В поисках подручных взор «британского льва» пал на экзотическую политическую пару - Пилсудского с Петлюрой. Как же сложился столь странный мезальянс? Ведь кажется очевидным, что идеи «великой Речи Посполитой» и не менее великой «незалежной и самостийной» Украины абсолютно несовместимы – они ведь претендуют на одни и те же территории! Однако не совмещались они только на бумажной карте, т.к. «база» у них общая, - русофобия и жажда власти любой ценой. Они сочетаются как родные кусочки из мозаики, просто украинские националисты, чей кусочек меньше, не сразу это признают. Надо отдать должное Петлюре: сперва он был крутым самостийщиком, резавшим и русских и евреев. А когда дела пошли хуже, сбился с ног, ища, кому бы сдать «ридну неньку» по схожей цене. Например, он неоднократно предлагал Франции «взять Украину в аренду». Для начала сроком эдак лет на пять, а там видно будет!
Последнее «деловое предложение» отправилось в Лондон. 7 октября 1919 года Петлюра сочинил «ноту», в которой постеснялся собственной фамилии (чему были причины, как мы увидим ниже) и назвался «Директорией». Однако в Форин Оффис ни секунды не сомневались, кто же именно истинный составитель прошения. Секретарь МИД Англии Дж. Грегори в сопроводительной записке к тексту «ноты» предложил британскому правительству следующую линию поведения: «Мы никогда не имели никаких дел с Украиной и не видим причины, по которой начали бы их сейчас. Бандит Петлюра (вот и причина «скромности»! – В.Е), который именует себя главой правительства, уже бежал в Польшу».
Петлюра очень обиделся и…бежал в Польшу.
Тем временем Пилсудский начал получать усиленную помощь от Антанты. На территории Франции были сформированы и вооружены трофейным немецким оружием, а затем за французский же счет переброшены в Польшу 6 дивизий, составивших печально известный корпус Галлера. Помимо этого только с апреля 1919 г. по январь 1920 г. Франция предоставила Польше долгосрочный кредит в 575 млн. франков; в добавок 200 тыс. винтовок, 1 тыс. пулеметов французского производства, 100 тыс. винтовок и 1200 пулеметов трофейных; 360 гаубиц для 30 дивизионов тяжелой артиллерии и 1100 пушек для 63 дивизионов полевой артиллерии. Англия подарила Польше самолеты, 58 тыс. винтовок и 58 млн. патронов к ним. Италия поставила несколько батарей артиллерии и также самолеты.
Существенным, конечно, оказался вклад США: займы на общую сумму более чем в 176,5 млн. долл.; 200 танков и 300 самолетов, 20 тыс. пулеметов; другие военные припасы на сумму 1,7 млн. долл. А с февраля 1919 г. Польша бесплатно получила от Америки продовольствия на сумму 51,6 млн. долл.
Но и этого всего казалось недостаточно! Решили для надежности к собранной силе присовокупить еще и бежавших с территории Советской Украины петлюровцев. Для чего 24 апреля 1920г. был подписан тайный «Варшавский договор» с
Петлюрой. Договор предусматривал отторжение в пользу Польши всей Западной Украины плюс Полесье, включая его белорусскую часть, т.е. территории с населением как минимум в 10 млн. человек. Петлюра также обязался восстановить права польских граждан, и в первую очередь помещиков, на все украинские, читай, теперь польские земли. И в довершение, петлюровская Директория должна была кормить украинским продовольствием польские оккупационные войска.
В общем, предчувствие войны с Польшей буквально витало в воздухе. Советское правительство решило приложить все возможные усилия, дабы разрядить обстановку на западных границах и избежать там вооруженного столкновения. Гражданская война шла полным ходом, и бой на два фронта – и против Врангеля, и против Пилсудского, - был смертельно опасен. Одна только угроза конфликта с Польшей Пилсудского в конце 1919 г. – начале 1920 г. здорово путала карты большевистскому руководству. Ведь нужно было добить врангелевскую армию, затем предстояло освобождать Сибирь и Дальний Восток, а приходилось держать значительные силы на западе страны для отражения возможной агрессии.
В отношении Польши Москвой была избрана максимально лояльная, задабривающая линия поведения. Так, заявление СНК РСФСР от 28 января 1920 года и вовсе граничило с самоунижением. Советская сторона вновь подтверждала, что безоговорочно признает независимость и суверенитет Польши в ее новых границах, а все спорные вопросы предлагала решать «в духе добрососедских соглашений». Выражалась готовность немедленно приступить к обсуждению любых споров за столом переговоров, которые могли бы пройти в одной из столиц двух стран, либо в нейтральном государстве. И наконец, советское правительство шло даже существенные территориальные уступки – лишь бы задобрить Пилсудского! Предлагалось, чтобы новая граница между государствами сместилась по всей длине на 50-80 км восточнее, чем прежде. Конечно, это были малозаселенные, лесные районы, однако их хозяйственную ценность трудно переоценить. И тем не менее, в ответ от Варшавы – гробовое молчание. Ибо Пилсудский рассчитывал на гораздо большее.
Так, молча, Польша и стала на путь агрессии. Той самой, которую уже через три месяца просто вынуждены были отражать части Красной армии.
Умиротворяющая позиция России была расценена польскими правителями как явный признак слабости. А раз так, они стали готовиться к войне удвоенными темпами – нельзя ведь упускать выгодного момента! Но прежде Пилсудский решил замаскировать свои приготовления к агрессии «внезапным примирением» с Советами – в точности так поступит и Гитлер, только 20 лет спустя, подписав с Советским Союзом маскирующий пакт Риббентропа-Молотова. Не осознавая, что создает исторический прецедент, который потом обернется против самой же Польши, Юзеф Пилсудский 27 марта соглашается на переговоры с Советской Россией и тянет их буквально до дня нападения…
На рассвете 25 апреля одновременно с 30-тысячной армией барона Врангеля на юге России, польские войска перешли границу страны на северо-западе. 65 тыс. польских солдат и офицеров, 15 тысяч петлюровцев, а также две дивизия националистов из Галиции наступали на фронте от Припяти до Днестра. Захватчики быстро прорвались вглубь Украины потому что советская сторона просто не ожидала такого коварства от вчерашних «переговорщиков». Лишь спустя три дня, 28 апреля, Политбюро ЦК РКП(б) сформировало план отражения польской агрессии, подготовленный Реввоенсоветом республики. Главный ответный удар должны были нанести войска Западного фронта, созданного в той части Белоруссии восточнее Минска, которую белополяки не успели захватить в феврале 1919г. Этот фронт возглавил М.Н.Тухачевский. С юга вспомогательный удар наносить должен был Юго-западный фронт - в направлении на Брест. По решению ЦК РКП(б) в военный совет этого фронта вошел И.В.Сталин.
Вот тогда будущий «великий кормчий» воочию увидел ужасы отступления на западе, и эти видения уж точно мучили его и в 1940-м, и весной 1941-го! О зверствах и преступлениях польских захватчиков в огненном 1920-м не было составлено скрупулезной отчетности, - уж слишком стремительно развивалось советское отступление, чтобы успевать еще и писать какие-то бумажки. Но современный читатель может себе легко представить, как «геройствовали», например, мстительные украинские националисты, ведомые «бандитом Петлюрой» (по определению Форрин офис), который почувствовал «союзное плечо» белополяков. А мстительность петлюровцев распалялась тем обстоятельством, что 6 мая вместе с белополяками им удалось захватить Киев – город, из которого только за последний год их вышибали дважды! И «панували» они в нем вместе с поляками более месяца!
Только 14 мая Красная армия смогла начать контрнаступление. Первыми удар нанесли войска Тухачевского, т.е. Западного фронта, но достичь успеха не смогли. В результате к 8 июня фронт топтался все на той же линии. И лишь решительными действиями Юго-Западного фронта, который был укреплен 1-ой конной армией Семена Буденного, срочно снятой с далекого Кавказа, плачевная ситуация была переломлена. Войска фронта перешли в наступление 26 мая, а 5 июня 1-я Конная армия прорвала польскую оборону. К 12 июня был освобожден Киев. 20 июня советские войска вышли на линию Житомир — Бердичев — Казатин — Винница.
Польский фронт находился на грани развала. К тому же в тылу у поляков значительно активизировались украинские и белорусские красные партизаны. Открылась реальная возможность уничтожить агрессора в его логове, (опять же, как в 1944-м!) обеспечить приход там к власти дружественного правительства и тем самым раз и навсегда устранить угрозу Советской Украине и Белоруссии. Ведь стало ясно: до тех пор, пока у руля Польши находится Пилсудский, который откровенно заявлял, что нападение на большевиков в любое время и в любом месте всегда было его политикой, на советско-польской границе спокойствию не бывать.
Однако переход Красной Армии через границу, кстати, совершенно законный, ибо был спровоцирован самим агрессором, взявшим на себя ответственность за все последствия развязанной им же войны, был скорее продиктован логикой боя, нежели большой политикой. Для советского руководства он оказался неожиданным и даже спровоцировал некоторый раскол в политбюро. Ленин почувствовал, что политическая линия вдруг вынуждена следовать за военной, а это опасно, и посему в какой-то момент стал с подозрением относиться к бравурным реляциям Тухачевского. Уже через некоторое время он высказался в том духе, что степень воодушевления, с которой польское население встречает Красную армию, возможно, и преувеличено. Как в воду глядел! Еще ближе к истине оказался Сталин, просто потому что был непосредственно на фронте. Он говорил тогда: «Громадное большинство населения прилегающих к Польше районов (Белоруссия, Литва, Россия, Украина) состоит из непольских крестьян, терпящих гнет польских помещиков. Поэтому лозунг советских войск «Долой польских панов!» находит мощный отклик среди большинства населения указанных районов». Но тут же предупреждал: «Если бы польские войска действовали в районе собственно Польши, с ними, без сомнения, трудно было бы бороться».
Между тем, Тухачевский уже начал «марш на Варшаву». А Каменев и Троцкий требовали от Сталина передать в его распоряжение еще и Конную армию Буденого – Сталин ее не дал. И тем самым фактически спас основную ударную силу Красной армии от окружения и гибели.
Головокружение от успехов, случившееся в штабе Западного фронта, поставило под угрозу не только контрнаступление, но и всю оборонительную кампанию. Передовые части и соединения красных оказались оторванными от своих тылов, а их обеспечение, а также связь между ними – нарушенными. Это создавало реальную угрозу, что контрнаступление, в конце концов, захлебнется, и тогда маятник военной удачи может качнуться в обратную сторону. Однако пока все говорило в пользу Тухачевского…
Испуганная Антанта вынуждена была срочно ввести в действие план по спасению своей марионетки, оказавшейся на краю гибели. А спасать было от чего. Действительно, в случае разгрома варшавской группировки Красной Армией, судьба Пилсудского была бы предрешена. Ведь даже Варшавский военный гарнизон находился на грани восстания. Среди его солдат вовсю гуляла листовка, выпущенная Варшавским Советом солдатских депутатов и названная «Солдаты отвечают Пилсудскому». В ней говорилось: «Уже близится час, когда мы, солдаты, вместе с трудящимися города и деревни направим всю нашу силу против тебя, против твоих офицеров, против всей шляхетско-капиталистической своры в Польше. Тогда наступит конец преступной войне,…конец твоей постыдной роли».
Первое, что было сделано Антантой, - оказана финансовая помощь в деле мобилизации в течение июля-августа 320 тыс. резервистов из глухих деревенских районов, а также в их вооружении и немедленной отправке на фронт. 5 июля 1920 г. в бельгийском Спа открылась конференция государств Антанты, на ней был заслушан официальный доклад польского правительства и принято решение немедленно спасать Пилсудского.
Вот тут советская власть получила первый урок «британского мирного посредничества». 12 июля министр иностранных дел Англии Керзон направил Советскому правительству ноту-ультиматум. От лица Антанты Керзон требовал остановить наступление Красной Армии на линии, которая затем получила его имя, а именно: Гродно - Немиров, Брест-Литовск - Устилуг, затем восточнее Перемышля и до Карпат. Эта линия в основном соответствовала восточной этнографической границе Польши и проходила значительно западнее той, которую предлагало Советское правительство в своих мирных предложениях начала 1920 г. Данный пункт в содержании ноты выглядел явной уступкой советской стороне, хотя по сути таковой не был, ведь красные части теперь могли нарисовать и другую конфигурацию советско-польской границы. Далее следовали угрозы. И главное, совершенно неприемлемое требование немедленного перемирия с Врангелем и предоставления последнему свободных проходов обратно в Крым. Становилось ясно, что нота Керзона нацелена лишь на затягивание конфликта в стратегическом плане, и на то, чтобы выиграть время для Пилсудского – в тактическом.
Да и сам польский диктатор, почувствовав в Спа неослабевающую западную поддержку, дерзнул отказаться от «скромных» предложений Керзона, и при помощи Антанты неожиданно бросил в контрнаступление накопленные за время обмена нотами новые армейские силы. Части же Тухачевского были измотаны, его авангарды оторваны от тылов, и Пилсудский с легкостью совершил бросок не только на глубину в 400 км, но и вновь очутился на территории Украины и Белоруссии. А более 85 тыс. красноармейцев попали в плен.
О том, чтобы ответить ударом на удар не могло быть и речи – силы красных оказались исчерпаны, мало того, над ними снова нависла угроза потери всей Украины. Но и Пилсудский выдохся. В этот момент шаткого равновесия для Москвы главное было выиграть время, перегруппировать силы. 22 сентября 1920 г. В.И.Ленин утверждал: «Если нам суждена зимняя кампания, мы победим, в этом нет сомнения…». Но шанса отыграться и спасти советских военнопленных Москве не дала Антанта. В Балтийское море демонстративно вошел английский флот, создавая недвусмысленную угрозу Петрограду. До сих пор неизвестно, было ли это дорогостоящим блефом, или Лондон и в правду готов был начать вторую волну интервенции, однако бесспорно одно: Рижский мирный договор между Польшей и Россией был подписан буквально под дулами главных корабельных калибров британских линкоров. Оттого и условия Рижского договора оказались столь унизительными для России и не позволили даже поднять вопрос о судьбе советских военнопленных.
Судьбу русских, белорусов, украинцев, честно выполнивших свой воинский долг, но оказавшихся в плену, англичане и французы отдали в руки поляков. Польские власти могли напрямую передать военнопленных советской стороне, могли интернировать их через сопредельные страны, в конце концов, могли просто по-человечески обращаться с ним в концлагерях. Но Пилсудский предпочел иное - и тысячи и тысячи советских военнопленных мученически исчезли с лица земли. Словно канули в «черную дыру истории»…
P.S. История не всем пошла впрок. Когда большинство простых поляков хотят перевернуть трагические страницы истории, и начать диалог со своими соседями и братьями-славянами на Востоке, есть силы, которые продолжают завлекать Польшу "полькой на костях".
Несколько тысяч манифестантов собрались ночью перед президентским дворцом в Варшаве с требованием убрать оттуда деревянный крест, установленный в память о погибшем в авиакатастрофе президенте Лехе Качиньском. Непосредственно возле креста находились несколько десятков сторонников Качиньского, требующие, чтобы крест оставался на месте. Как сообщалось, 3 августа они помешали перенести памятный крест в костел Святой Анны, вступив в столкновение с полицией. После этого в канцелярии нового президента Бронислава Коморовского заявили, что в такой наполненной эмоциями атмосфере переносить крест невозможно.
Copyright ©1996-2010 Институт стран СНГ.